В. А. Сухомлинский Советы взрослым и юношеству
Высшая ценность — человекЧеловек — высшая ценность среди всех ценностей мира. (3, с. 14)
Человек — это самое удивительное, самое сложное, самое красивое и самое непостижимое из всего, что окружает нас. (3, с. 86)
Удивительные дела бывают иногда у нас. "Занят делом, не могу сейчас принять...” — как дико звучит это в обществе, начертавшем на своём знамени: человек — высшая ценность. Нет дела важнее, чем живой человек. Если он принёс к вам свою душу, вы должны встретить его стоя, потому что перед вами — Человек. (V, с. 476)
Оставить след на земле
Человек смертен; мы уходим в небытие, но человек вместе с тем и бессмертен: твоё бессмертие в том, что ты сумеешь создать для людей. (II, с. 172)
Человек не пылинка в вихре времени, он способен стать бессмертным; он способен оставить глубокий след на земле своим гражданским, общественным, интеллектуальным творчеством. (IV, с. 654)
Человек рождается не для того, чтобы бесследно исчезнуть никому неизвестной пылинкой. Человек рождается для того, чтобы оставить по себе след вечный. (II, с. 392)
Не должно быть людей незаметных, людей — безвестных пылинок. Кадый должен сверкать, как сверкают на небе миллиарды миллиардов Вселенных. (III, с. )
Как величайшего горя, бойтесь, юноши и девушки, войти в жизнь пустоцветом. Вам стыдно будет перед сыном, перед дочерью, перед людьми за бесследно прожитую жизнь. (II, с. 394)
Мы горим и сгораем во имя того, чтобы соединять людей узами добрых желаний. Чтобы человеку хотелось жить оттого, что рядом с ним живут люди. (II, с. 206)
Ты живёшь среди людей
Ты живёшь среди людей. (II, с. 202)
Всё окружающее в той или иной мере касается тебя. (II, с. 198)
Если бы каждый из нас жил на необитаемом острове, не было бы никаких поступков. Поступки есть только там, где есть люди. Срубив дерево на необитаемом острове, ты не совершаешь ни поступка вообще, ни проступка; если же ты пойдёшь во двор к соседу и срубаешь яблоню, о тебе не только заговорят как о нарушителе, но и отнесутся как к преступнику. (II, с. 297)
Осторожно прикасайся к человеку; жить среди людей — это всё равно, что ходить в сказочном саду, где вокруг тебя тончайшие лепестки цветков с дрожащими на них каплями росы; надо так прикасаться к цветкам, чтобы не упала на землю ни одна капля. (II, с. 351)
Жить в обществе — это значит уметь поступиться своими радостями во имя благополучия, покоя других людей. (III, с. 97)
Отбирать радости у других людей — бесчестно; строить свои радости на чужом горе — предательство. (II, с. 219)
Думай и чувствуй, как твои поступки могут отразиться на душевном состоянии другого человека. Не причиняй своими поступками, своим поведением боли, оскорбления, беспокойства, тяжёлых переживаний другим людям. Умей поддержать, помочь, подбодрить человека, у которого горе. Помни, что такое же горе может постигнуть и тебя. Не будь равнодушным. Равнодушие — это душевная слепота. Существует в этике понятие — хамство. Хам не понимает и не чувствует душевного состояния человека; он способен сыпать соль на раны; громко стучать грязными сапогами там, где нужно затаить дыхание; ломиться в дверь, когда надо тихонько и незаметно отойти на цыпочках от этой двери; смеяться, когда всем грустно. (II, с. 270)
Энергия души не неисчерпаема, у неё есть пределы. Не бери целой горсти там, где достаточно зёрнышка, не бери жар лопатой, где необходима одна искра, не руби яблоню со всем её урожаем там, где достаточно одного яблока. Умей жалеть и щадить, беречь и оберегать. (II, с. 211)
Опасайся равнодушия — это один из самых опасных пороков. Быть равнодушным — значит, по существу, потерять способность к чувствованию рядом с собой человека. (II, с. 204)
Доброму человеку бывает стыдно даже перед собакой, — помни эти хорошие слова А. П. Чехова. (II, с. 274)
Если бы каждый мог делать, что ему вздумается, общество превратилось бы в сумасшедший дом, и человеку страшно было бы выйти на улицу. (III, с. )
Если ты и тот человек, с желанием которого столкнулось твоё желание, будете действовать только в своих собственных интересах, жизнь превратится в ад, человек опустится до уровня пещерного дикаря. (V, с. 325)
Вот, например, на аллее растут розы и тебе захотелось сорвать цветок. Подумай, что будет, если каждый человек удовлетворит такое же желание. Цветущий куст превратится в оголённые прутья. (IV, с. 153-154)
Жизнь превратилась бы в хаос, среди бела дня невозможно было бы выйти на улицу, если бы не было человеческого долженствования. Попытайся освободить себя от долженствования — и ты превратишься в раба своих прихотей. С того, что человек делает не то, что надо делать, а то, что ему хочется, начинается нравственное опустошение, развращение и падение. (II, с. 197)
Потеряешь долженствование — вначале станешь мелким себялюбимым существом, потом — подлецом, дальше — предателем. (II, с. 198)
Кто не знает границ свом желаниям, никогда не станет ни хорошим гражданином, ни добрым другом, товарищем. (V, с. 306)
Эгоисты, шкурники, люди, равнодушные к горю и невзгодам других, как раз и вырастают из тех, кто в детстве знает лишь свои желания и не обращает внимания на интересы коллектива. (III, с. 92)
Воспитание словом
Воспитание словом — самое сложное и самое трудное, что есть в педагогике. (II, с. 161-162)
Слово — самый тонкий и самый острый инструмент, которым мы, учителя, должны умело прикасаться к сердцам наших питомцев. (II, с. 161)
Школа — это прежде всего, образно говоря, мир человеческих прикосновений. (V, с. 597)
Слово — тончайшее прикосновение к сердцу; оно может стать и нежным, благоуханным цветком, и живой водой, возвращающей веру в добро, и острым ножом, и раскалённым железом, и комьями грязи. Слово оборачивается самыми неожиданными поступками даже тогда, когда его нет, а есть молчание. Там, где необходимо острое, прямое, честное слово, иногда мы видим позорное молчание. Это самый гнустный поступок — предательство. Бывает и наоборот: предательством становится слово, которое должно хранить тайну. Мудрое и доброе слово доставляет радость, глупое и злое, необдуманное и бестактное приносит беду. Словом можно убить и оживить, ранить и излечить, посеять смятение и безнадёжность и одухотворить, рассеять сомнение и повергнуть в уныние, сотворить улыбки и вызвать слёзы, породить веру в человека и зародить неверие, вдохновить на труд и привести в оцепенение силы души. Злое, неудачное, бестактное, попросту глупое слово может оскорбить, огорчить, ошеломить, потрясти человека. (II, с. 298)
Есть слова хилые и уродливые, как кретины. Есть слова немощные и бескровные, как тень засыхающего стебелька. Есть слова яркие и неугасающие, как вечные звёзды, указывающие человеку путь. Стремитесь к тому, чтобы ваши слова были путеводными звёздами. (II, с. 624)
Не будет огонька у вас — вам никогда не зажечь его у других. (IV, с. 500)
Каждое наше слово должно нести в себе добро, справедливость, красоту. (II, с. 366)
Множество школьных конфликтов, нередко оканчивающихся большой бедой, происходит от неумения учителя говорить с учениками. (V, с. 339)
Словесное воспитание может быть хорошим или плохим в зависимости от того, что есть помимо него. (V, с. 382)
Верьте в человека
Там, где нет веры в человека, в доброе начало в нём, любая педагогическая система рассыпается в прах. (V, с. 354)
Нет подростка, который всеми силами души не стремился бы быть хорошим, которому одобрение учителя и особенно коллектива не доставляло бы глубокого удовлетворения. (I, с. 341)
Нельзя допускать, чтобы ребёнок перестал уважать сам себя, дорожить собственной честью, перестал стремиться быть лучше, чем он есть. (IV, с. 519)
Будьте творцами нравственных достоинств ребёнка. Как садовник заботливо лелеет веточку культурного сорта плодового дерева, привитого к дичку, так мы, воспитатели, должны беречь и охранять в ребёнке всё хорошее. Никогда нельзя спешить с разоблачением отрицательных, предосудительных поступков ребёнка, выставлять его перед коллективом со всеми его недостатками. Пусть ребёнок проявит внутренние духовные силы для преодоления своих недостатков, пусть коллектив видит в нём прежде всего хорошее. (5, с. 12)
Помните, что нет среди детей, подростков, юношей и девушек злоумышленников, а если и появляются иногда такие — один на тысячу, на десять тысяч человек — то творит их зло, а излечивает добро, человечность и опять та же волшебная скрипка и волшебная дирижёрская палочка — оптимизм. (II, с. 460)
К тебе пришёл маленький семилетний человек, через десять лет он станет гражданином. Через десять лет все мы будем ночью спать, а он будет стоять с винтовкой на границе, оберегая наш покой, безопасность Родины. (V, с. 395)
Если мы думаем плохо о своих питомцах, то для чего мы вообще существуем? Какие же мы воспитатели? (V, с. 357)
Как часто приходится слышать от нашего брата учителя: ничего не выйдет из этого ученика, безнадёжный он... Хочется сказать: не спешите с выводом — на вашей совести человек. Врач произносит роковые слова — безнадёжно больной лишь тогда, если убедится, что всё сделано и мудрость исцелителя пока бессильна перед силами природы. (V, с. 225)
Что можно подумать о враче, который бы сказал больному: "Состояние вашего здоровья безнадёжно, лечить вас не стоит, можете заказывать гроб”? Такого врача и дня бы не держали в больнице, его бессердечность стала бы предметом общественного осуждения. А в школе о том, что ученик безнадёжен, что из него ничего не выйдет, нередко говорят не только его родителям, но и ему самому. (V, с. 373)
Быть справедливыми
Детское сердце легко ранимо. Ребёнок очень чуток к добру и злу, правде и неправде. (IV, с. 516)
Дети вообще очень чутки к малейшей несправедливости. Даже незначительное, на взгляд педагога, наказание ребёнок воспринимает как вопиющую несправедливость, переживает его как незаслуженную обиду. И если глубоко разобраться, то очень часто ребёнок по-своему бывает прав, и коллектив стоит на его стороне, и наказание, оказывается, незаслуженно и поэтому несправедливо. Опыт убеждает в том, что девять десятых всех применяемых в школе наказаний являются несправедливыми. (5, с. )
У ребёнка никогда не бывает злого умысла. Он ошибается. И если мы помогли ему правильно понять и пережить ошибку, он всем сердцем постигнет моральный смысл своего поступка и будет стараться избегать аналогичной ошибки, хотя не всегда это ему и будет удаваться. (I, с. 655)
Как важно, чтобы человек, в сердце которого зло заронило зерно равнодушия, озлоблённости, бессердечности, увидел, почувствовал что-то человеческое. (III, с. 545)
Воспитание перестаёт быть воспитанием, когда ребёнок чувствует, что с ним поступили несправедливо. Несправедливость порождает оскорбление и негодование, подлость и лицемерие. (II, с. 277)
Детский гнев, рождённый несправедливостью, — вещь опасная. В состоянии такого гнева ребёнок готов причинить зло даже тому, кто не имеет никакого отношения к его беде. (I, с. 666)
Воспитание без наказаний
Нельзя превращать детское сердце в пугливую птичку, которая забилась в угол клетки и ждёт расправы. Сердце, чуткое к добру, справедливости, доброжелательности, не требует не только крика, но и повышения голоса. (I, с. 667)
Как бы серьёзен ни был детский проступок, но если он совершён не по злому умыслу, за ним не должно следовать наказание. (5, с. )
Пусть над головой у ребёнка не висит меч наказания за неосторожный, опрометчивый шаг. (I, с. 118)
Как бы серьёзен ни был детский проступок, но если он совершён не по злому умыслу, за ним не должно следовать наказание. (5, с. 13)
Если ребёнок познал потрясение, связанное с наказанием, в его душе ослабляются внутренние силы, самой человеческой природой предназначенные для самовоспитания. Чем больше наказаний, тем меньше самовоспитания. (3, с. 54)
Физические наказания являются насилием не только над телом, но и над духом человека; ремешок делает бесчувственными не только спину, но и сердце, чувства. (II, с. 577)
Ремень не только унижает достоинство ребёнка, но и развращает его душу, пробуждая в ней самые тёмные, самые подлые черты: трусость, человеконенавистничество и лицемерие. Самыми стойкими, самыми непримиримыми к злу становятся те, кто не знал в детстве ни шлепка, ни подзатыльника. (3, с. 81)
Там, где всё строится на наказаниях, нет самовоспитания, а без самовоспитания не может быть нормальным и воспитание вообще. Не может, потому что наказание уже освобождает воспитанника от угрызений совести, а совесть — это главный двигатель самовоспитания; где совесть спит, не может быть и речи о самовоспитании. Получивший наказание думает: мне нечего больше размышлять о своём поступке; я получил то, что положено. (II, с. 642)
Наказанному уже не нужно прилагать внутренние духовные силы к тому, чтобы стать лучше. (III, с. 491)
Наказание, тем более если справедливость его сомнительна, огрубляет человеческую душу, озлобляет и ожесточает её. (3, с. 54)
Тот, кто привык дома к ремешку и подзатыльнику, в школе глух к доброму слову. Тому, кого бьют, самому хочется бить; тот, кто в детстве хочет бить, став взрослым, захочет убить — преступления, убийства, насилие уходят своими корнями в детство. (II, с. 577)
Наказание, тем более если справедливость его сомнительна, огрубляет человеческую душу, озлобляет и ожесточает её. Человек, испытавший наказания в детстве, в подростковые годы не боится ни детской комнаты милиции, ни суда, ни исправительно-трудовой колонии. (3, с. 54)
Чем больше наказаний и чем они жёстче, тем меньше самовоспитания. (V, с. 366)
Тонкость и мудрость воспитания как раз и состоит в том, чтобы научить человека наказывать себя. (V, с. 519)
Как воспитать настоящего человека
Чтобы человек стал плохим, не надо прилагать особых усилий, но сделать хорошего человека — о, это требует дьявольски напряжённого труда! (II, с. 246)
Учите видеть и чувствовать зло. Если к вам прибежал малыш с широко открытыми от тревоги и беспокойства глазами, если он дрожащим голосом сообщает вам о том, что творится зло или может произойти зло, — не успокаивайте его. Успокоите раз, другой, третий, а четвёртый раз уже и успокаивать не надо будет: он к вам не придёт, глаза его останутся равнодушными и сердце не забьётся учащённо. (II, с. 249)
Нельзя гасить огонь юношеской непримиримости к недостаткам и особенно к аморальным явлениям. (I, с. 378)
Никогда нельзя гасить бурного проявления возмущения злом. Такое возмущение — яркое пламя мужества, и, если не дать ему разгореться в детстве и отрочестве, человек вырастет безвольным и равнодушным. (I, с. 138)
Воспитать настоящего человека, научить его жить — значит научить долженствовать. (II, с. 161)
Быть настоящим человеком — это значит отдавать силы своей души во имя того, чтобы люди вокруг тебя были красивее, духовно богаче; чтобы в каждом человеке, с которым ты соприкасаешься в жизни, осталось что-то хорошее от тебя, от твоей души. (II, с. 200)
Родители — главные воспитатели
Первый и главный воспитатель ребёнка, первый и главный педагог — это мать, это отец. (3, с. 70)
Ребёнок — зеркало семьи; как в капле воды отражается солнце, так в детях отражается чистота матери и отца. (III, с. 31)
В семье, где отец и мать отдают частицу своей души другим, принимают близко к сердцу радости и горести людей, дети вырастают добрыми, чуткими, сердечными. Самое большое зло — эгоизм, индивидуализм отдельных родителей. (III, с. 30)
Родителей не заменит никто
Воспитание человека, сына и дочери — общественная, гражданская деятельность первостепенной важности. (7, с. 90)
Какой бы ответственной, творческой ни была ваша работа на производстве, знайте, что дома вас ждёт ещё более ответственная, более сложная, более тонкая работа — воспитание человека. Везде вас можно заменить другим работником — от сторожа на животноводческой ферме до министра. А настоящего отца не заменит никто! (V, с. 435)
Грош цена вам как общественнику, если вы не находите времени воспитывать собственного ребёнка. Некогда воспитывать сына — значит некогда быть человеком. (3, с. 111)
Тот, кто не сумеет продолжить себя в своих детях, забывает, что в старости его ожидает одиночество. (3, с. 129)
Всё начинается в детстве
Человека надо учить всему заблаговременно. (III, с. )
Добрые чувства должны уходить своими корнями в детство, а человечность, доброта, ласка, доброжелательность рождаются в труде, заботах, волнениях о красоте окружающего мира. (III, с. 64)
Если мы хотим, чтобы наши дети вырастали настоящими людьми, мы должны забыть о лёгком, беззаботном детстве для них. (3, с. 167)
А. С. Макаренко не раз подчёркивал, что воспитание начинается с первого вздоха ребёнка, и если мать начала думать о воспитании сына на шестом месяце его жизни, то она опоздала на полгода. (I, с. 475)
Мудрость родительской любви
Мы, родители, воспитываем детей прежде всего красотой своих взаимоотношений. Об этом надо помнить всегда. (V, с. 439)
Прекрасные люди вырастают в тех семьях, где отец и мать по-настоящему любят друг друга и в то же время любят и уважают людей. (V, с. 436)
Там, где нет мудрости родительского воспитания, любовь матери и отца к детям уродует детей. (3, с. 111)
Помните древнюю мудрость: если хочешь погубить человека, дай ему всё, что он пожелает. (II, с. 419)
Слепая материнская любовь так же опасна, как и равнодушие. (III, с. 22)
Никто не учит маленького человека: будь равнодушным к людям, ломай деревья, попирай красоту, выше всего ставь своё личное. Если человека учат добру — учат умело, умно, настойчиво, требовательно, в результате будет добро. Учат злу (очень редко, но бывает и так), в результате будет зло. Не учат ни добру, ни злу — всё равно будет зло, потому что человек рождается существом, способным стать человеком, но не готовым человеком. Человеком его надо сделать. (IV, с. 554)
Если человека не учить ни хорошему, ни плохому, он не станет Человеком; чтобы живое существо, родившееся от человека, стало Человеком, надо учить только хорошему. (III, с. 693)
Зло утверждается само, достаточно не учить его ни добру, ни злу. (V, с. 280)
Если на плодородной земле не культивируется виноград, если земля не орошена путом, то на ней вырастает чертополох, хотя чертополох никто и не сеет. Так и с душой человеческой: в годы детства и отрочества её необходимо оберегать от зла утверждением добра. Нравственное уродство может созреть в ребёнке и тогда, когда его никто и не учит злу, — достаточно только человека не учить добру, не беречь чистоту души. (3, с. 84)
Не быть равнодушным
Чтобы человек стал плохим, не надо прилагать особых усилий, но сделать хорошего человека — о, это требует дьявольски напряжённого труда! (II, с. 246)
Учите видеть и чувствовать зло. Если к вам прибежал малыш с широко открытыми от тревоги и беспокойства глазами, если он дрожащим голосом сообщает вам о том, что творится зло или может произойти зло, — не успокаивайте его. Успокоите раз, другой, третий, а четвёртый раз уже и успокаивать не надо будет: он к вам не придёт, глаза его останутся равнодушными и сердце не забьётся учащённо. (II, с. 249)
Если подростка взволновало то, что происходит где-то у подножия высокого Памира, то его взволнует и то, что он видит в родном селе. (III, с. 504)
Трудовое воспитание
Воспитание только тогда и воспитание, когда оно трудовое. (120а /, с. )
С того времени, когда ребёнок держит ложку в руках и сам несёт её ко рту, он должен трудиться. Не бойтесь, как бы не заставить детей трудиться. Не бойтесь, как бы не не заставить детей трудиться слишком рано. Кто боится — "Ой, как рано!” — тот в один прекрасный момент с огорчением убеждается, что уже поздно. (II, с. 578)
Ребёнку надо трудиться с того момента, как он научился держать ложку в руках и нести пищу из тарелки в рот. (V, с. 365)
Не бойтесь детского труда, дорогие родители! Пусть не тревожит вас то, что ребёнок отнёс для поливки цветов и винограда одно маленькое ведёрко воды, другое, третье, четвёртое, что он вспотел и устал, — этот труд для него истинная радость, не сравнимая ни с какими другими радостями мира. (3, с. 171)
Не бойтесь омрачить солнце золотого детства тем, что ребёнку будет тяжело, что он, напрягая свои усилия, сделает больше, чем, казалось бы, позволяют его маленькие силы. (I, с. 525)
Не бойтесь пота и мозолей на ладонях у вашего ребёнка. Пока живёт человечество, тонкая, чуткая, нежная душа будет воспитываться только трудом, которому сопутствуют усталость, пот, мозоли. (3, с. 161)
Труд не может быть лёгким, безмятежным делом. Он потому и труд, что трудный. (7, с. 135)
Достоинство мужчины — не быть дармоедом. (II, с. 372)
День без труда — это несчастливый день жизни, огромная, невозместимая утрата. (II, с. 373)
Детство не должно быть постоянным праздником — если нет трудового напряжения, посильного для детей, для ребёнка останется недоступным и счастье труда. (III, с. 255)
Никогда нельзя забывать, что труд и трудно — от одного корня, что подлинный труд не может быть лёгким делом. (V, с. 332)
Человек освободился от рабства подневольного труда вовсе не для того, чтобы стать рабом безделья. (3, с. 167)
Ленивым становится тот, чьи желания в раннем детстве удовлетворяются заботами старших, а ребёнку остаётся только повелевать и капризничать. Лодырь рождается там, где всё легко даётся и человек не знает, что такое трудно. (II, с. 695)
Человек становится настоящим гражданином тогда, когда трудится. (II, с. 374)
Учение не должно быть лёгким
Трудовое воспитание начинается за партой, за книгой — это главный и самый сложный станок, овладеть которым не так просто. (II, с. 349)
Учение не может быть лёгкой и приятной игрой, доставляющей одни наслаждения и удовольствия. И жизненный путь подрастающего поколения не будет лёгкой прогулкой по укатанной дорожке. (III, с. 18)
Учение не может быть лёгкой игрой, сплошным и постоянным удовольствием. Оно прежде всего труд. (III, с. 72)
Как мускулы развиваются и укрепляются от физических упражнений, в процессе преодоления трудностей, так и для формирования и развития мозга необходимы труд и напряжение. (III, с. 155)
Главное рабочее место школьника — парта, класс, стол в школьной лаборатории... Главный объект его труда — книга, тетрадь, главный труд в школе — учение. (V, с. 607)
Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы всё давалось учащимся легко, чтобы ребёнок не знал, что такое трудности. Если ребёнку в учении всё достаётся легко, у него постоянно формируется лень мысли, которая развращает человека, формирует у него легкомысленное отношение к жизни. Как это ни странно, но лень мысли развивается чаще у способных детей, если процесс учения не открывает перед ними посильных трудностей. (III, с. 119)
Как мускулы развиваются и укрепляются от физических упражнений, так и для формирования и развития мозга необходимы труд и напряжение. (III, с. 155)
Одарены, талантливы все без исключения дети
Нет детей одарённых и неодарённых, талантливых и обычных. Одарены, талантливы все без исключения дети. (V, с. 102)
В каждом ребёнке дремлют задатки каких-то способностей. Эти задатки как порох: чтобы их зажечь, необходима искра. (IV, с. 359)
Таланты не падают с неба, а открываются нами, воспитателями, если мы мудро подходим к человеческой душе со своим педагогическим мастерством, как скульптор подходит с резцом к глыбе мрамора: без ума, творчества художника она просто мёртвая глыба. (I, с. 106)
Об оценках
Оценка — это один из наиболее тонких инструментов воспитания. Пусть оценок будет меньше, но каждая из них пусть будет весомее, значительнее. (II, с. 496)
Оценки не надо ставить слишком часто. Непомерное количество оценок снижает их воспитательную ценность. (I, с. 91)
Никогда не спешите выставлять неудовлетворительную оценку. Ничто так не угнетает ребёнка, как сознание бесперспективности, мысль о том, что он ни на что не способен. (II, с. 497)
Оценка должна отражать прежде всего фактический уровень знаний, но наряду с этим обязательно должны учитываться усилия ученика. (II, с. 132)
Оценка становится в руках учителя инструментом воспитания, если пробуждает детское желание учиться и помогает этому желанию, а не карает за нежелание. (I, с. 91)
Отметка должна вознаграждать трудолюбие, а не карать за лень и нерадивость. Если учитель усматривает в двойке и единице кнут, которым можно подстёгивать ленивую лошадь, а в четвёрке и пятёрке пряник, то вскоре дети возненавидят и кнут и пряник. (III, с. 82)
Моральное благородство — вещь, несравненно, более дорогая, чем пятёрка за контрольную по арифметике. (I, с. 560)
Надо иметь холодное, равнодушное сердце надсмотрщика, чтобы ставить двойку ученику начальной школы, возлагая при этом надежды на домостроевские приёмы кухоннной педагогики. (V, с. 429)
В течение некоторого времени отдельным ученикам вообще не надо ставить оценок. (IV, с. 445)
Умственное воспитание
Главная цель умственного воспитания — развитие интеллекта. (I, с. 99)
Непроизвольное запоминание — важнейшее условие умственного развития; оно освобождает силы разума для мысли, для глубокого мыслительного проникновения в сущность фактов и явлений. Непроизвольное запоминание предотвращает одно из самых страшных зол — зубрёжку. Запоминание, основанное на понимании, самое прочное. (IV, с. 259)
Добиться того, чтобы ученик твёрдо запомнил правило (определение, вывод) без специального заучивания, — в этом одна из ценных черт педагогического мастерства. (IV, с. 265)
Чем больше знаний запомнил ребёнок без специальной работы по заучиванию, тем легче ему заучить то, что без заучивания запомнить невозможно. (IV, с. 258)
Ученик прочно усваивает лишь тогда, когда он думает. (II, с. 479-480)
Надо избегать вопросов, которые требовали бы ответа, совершенно точно повторяющего то, что излагалось учителем или заучено из книги. (II, с. 498)
Запоминание (заучивание) должно основываться на понимании. (II, с. 487)
Эмоциональное отношение к предмету познания пробуждает мозг к активной деятельности, стимулирует физиологические процессы, от которых зависит питание клеток. (IV, с. 480)
Ставить вопрос ученикам после чтения художественного произведения иногда так же неуместно, как после слушания музыкального произведения предлагать рассказать содержание прослушанного. (III, с. 426-427)
Знать грамматику — это не значит обязательно приводить по каждому случаю правило. Многие грамотные люди давно забыли точную формулировку правил, но пишут без ошибок. (IV, с. 264)
Заучивание недостаточно осмысленного правила приводит к поверхностным знаниям, а поверхностные знания не сохраняются в памяти. Из урока в урок, как огромный снежный ком, растёт незнание. (IV, с. 435)
Чем больше ученик заучивает, тем меньше прочность сохранения в памяти. (IV, с. 438)
Чем глубже надо сохранить в памяти материал, тем на больший отрезок времени распределяется его изучение. (IV, с. 285)
Книга в жизни ребёнка
Школа — это прежде всего книга. Воспитание — прежде всего слово, книга и живые человеческие отношения. (V, с. 420)
Трудно найти иной — более сильный или равнозначный способ влияния на духовный мир подростка, чем хорошая книга, интерес к которой сумел вдохнуть в юное сердце воспитатель, пробудив чувство восхищения моральной красотой. (V, с. 280-281)
Книга должна стать для каждого воспитанника другом, наставником и мудрым учителем. (III, с. 214)
Читая, человек познает самого себя. (IV, с. 505)
С книги начинается самовоспитание, индивидуальная духовная жизнь. (III, с. 214)
Пусть ребёнок прочитает немного, но каждая книга пусть оставит глубокий след в его сердце и в сознании, чтобы человек возвращался к ней несколько раз, открывая всё новые и новые духовные богатства. (III, с. 209)
Самое главное, чтобы каждый юноша, каждая девушка нашли книгу, которая потрясла бы, взволновала, оставила в душе след на всю жизнь. (IV, с. 507)
Книги останутся спящими великанами, пока к ним не прикоснулась живая вода мудрого ума и трепетного, взволнованного сердца педагога. (V, с. 395)
С урока вашего подросток должен пойти с твёрдым намерением прочитать книгу, о которой вы упомянули вскользь. Он должен мечтать об этой книге, найти её во что бы то ни стало. (II, с. 554)
Умственные интересы ученика должны выходить за пределы программы — лишь при этом условии возможно успешное учение. (IV, с. 417)
Если подросток ничего, кроме учебника, не читает, он не успеет выучить и учебник. Много ученик читает — он не только хорошо выучит уроки, у него останется ещё и свободное время для других, интеллектуально-творческих, спортивных, трудовых, эстетических интересов. (V, с. 350)
Если вы хотите, чтобы юношество испытывало неумолимую жажду знаний, заботьтесь о самых главных, самых важных очагах духовной культуры — библиотеках. (IV, с. 508)
Книги останутся спящими великанами, пока к ним не прикоснулась живая вода мудрого ума и трепетного, взволнованного сердца педагога. (V, с. 395)
Если у молодого человека воспитана страсть к чтению, он не будет в свободное время изнывать от безделья и искать дешёвых развлечений и удовольствий. (V, с. 268)
Мудрая власть коллектива
Коллектив только тогда становится воспитательной силой, когда он видит в человеке достоинств в десять, в сто раз больше, чем изъянов и недостатков. (V, с. 378)
Желание поступать благородно есть там, где человек осознаёт, что от его поступков зависит судьба других людей, успех коллектива. (II, с. 151)
Человек должен не бояться коллектива, а радоваться тому, что коллектив видит в нём хорошее, думает о нём хорошо. (II, с. 663)
В коллективе не должно быть ни одного пассивного, безликого, ни в чём себя не проявляющего воспитанника. (II, с. 664)
Нельзя допускать, чтобы ученик (особенно подросток) чувствовал, что его "пробирают” специально для того, чтобы на его примере воспитывались другие. Не допускать, чтобы ученик чувствовал себя подопытным кроликом. (IV, с. 639)
Далеко не всё, что связано с поведением и поступками школьников, следует выносить на обсуждение школьного коллектива. (II, с. 665)
Воспитательная роль коллектива состоит не в том, чтобы в глазах ребёнка (а иногда и взрослых) он был пугалом, судилищем. Коллектив только тогда воспитывает, когда утверждает самоутверждение личности, чувство собственного достоинства и чести. (V, с. 377-378)
Никогда нельзя спешить с разоблачением отрицательных, предосудительных поступков ребёнка, выставлять его перед коллективом со всеми его недостатками. Пусть ребёнок проявит внутренние духовные силы для преодоления своих недостатков, пусть коллектив видит в нём прежде всего хорошее. (5, с. 127)
В школе не должно быть пустословия
Как страшного бедствия, бойтесь слов, ничего, по существу, не выражающих, ни к чему тонкому и сокровенному в человеческой душе не прикасающихся, никуда не зовущих и никаких глубоких мыслей не пробуждающих. Каждое слово, звучащее в стенах школы, должно быть продуманным, мудрым, целеустремлённым, полновестным и — это особенно важно — обращённым к совести живого, конкретного человека, с которым мы имеем дело. Пусть всё в школе задумывается и осуществляется так, чтобы не было обесценивания слов, а, наоборот, чтобы цена слова постоянно возрастала. Детским, игрушечным вещам не надо давать громких наименований. (II, с. 325)
Не вкладывайте в уста дитяти слова, смысл которых оно ещё не может постигнуть! Не допускайте, чтобы высокие, святые слова превращались в разменную монету. Настоящая любовь молчалива. Надо учить любить, а не учить говорить о любви. Учить чувствовать и хранить свои чувства, а не учить подыскивать слова для того, чтобы сказать о несуществующих чувствах. Так плодится лицемирие. Вообще важно учить говорить, но не менее важно учить молчать. (II, с. 355)
Нельзя упражнять детей в излиянии тех чувств, которые они ещё не могут выразить словами. Не надо давать им заучивать высокопарные приветствия для разных торжественных собраний взрослых, не надо выводить шеренгой под барабанный бой. Не надо и нам, взрослым, умиляться их звонкими голосами, выражающими "заданные чувства”, — так мы воспитываем словоохотливых болтунов, бойких ораторов, готовых выступать на любую тему, так мы калечим детскую душу. (IV, с. )
Ребёнок должен говорить лишь о том, что его волнует, а не о том, что хотят выразить его словами взрослые. (IV, с. 186)
Пусть ребята не часто говорят о высоких идеалах, пусть эти идеалы живут в горячем трепете юного сердца, в страстях и поступках, в любви и ненависти, в преданности и непримиримости. (III, с. 233)
Не надо приучать детей к выспренным словоизлияним, не следует учить их излучать жар чувств, когда нет конкретных обстоятельств, требующих отдачи духовных сил. Ребёнок должен говорить лишь о том, что его волнует, а не о том, что хотят выразить его словами взрослые. (IV, с. 186)
Святые слова нельзя произносить часто, — иначе они постареют и притупятся, как инструмент у нерадивого мастера. (II, с. 619)
О великом и возвышенном, о святынях сердца надо говорить нечасто, но говорить так, чтобы слова навсегда запечатлевались в юных душах. (7, с. 121)
Детские шалости
У ребёнка никогда не бывае злого умысла. Он ошибается. И если мы помогли ему правильно понять и пережить ошибку, он всем сердцем постигнет моральный смысл своего поступка и будет стараться избегать аналогичной ошибки, хотя не всегда это ему и будет удаваться. (I, с. 655)
Знайте, что невыдержанный шалун и забияка в нужную минуту проявит себя добрым, сердечным человеком, а безвольный, тот, кто безмолвно подчиняется, часто оказывается равнодушным, нередко жестоким, готовым переступить через беду ближнего во имя собственного благополучия. (I, с. 664)
Ребёнок не может жить без смеха, а кое-кто из учителей забывает об этом. Когда дети смеются, нельзя сердиться. Вообще, когда воспитатель имеет дело с детскими шалостями — какими бы неуместными и пустыми они не были, — он никогда не должен терять чувство юмора. (I, с. 617)
Детские ошибки в преобладающем большинстве случаев не нужно делать предметом обсуждения коллектива. Знайте о детской ошибке только вы — так будет несравненно лучше. (I, с. 655)
Стыдись слабоволия
Человеческой силе духа нет пределов. Нет трудностей и лишений, которые не мог бы преодолеть человек — не молчаливо перетерпеть, перестрадать, а именно преодолеть, выйти победителем, стать сильнее. В минуты, когда трудность кажется тебе непреодолимой, когда появляется мысль отступить, пойти по лёгкому пути, больше всего бойся пожалеть себя. Жалость к себе — чувство слабовольных, оно способно даже сильного сделать тщедущным существом. (II, с. 266)
С детства учись повелевать собой. Приказывать себе, владеть собой учись с малого. (II, с. 305)
Ты станешь настоящим человеком лишь тогда, когда поймёшь, что такое трудно. Если в детстве, отрочестве, ранней юности тебе всё легко, ты можешь вырасти тряпкой. Легко только тому, кто не заставляет себя делать то, что надо. Преодоление трудностей возвышает человека. Поставь над собой и сто учителей — они будут бессильны, если ты сам не можешь заставить себя и требовать от себя. (II, с. 306)
Достоинство мужчин — не заявлять о своей боли. Ты — мужчина, и уже поэтому ты должен быть стойким и терпеливым. Болезненность и хилость не делают тебе чести. Если у тебя болит зуб или палец — не спеши заявлять об этом во всеуслышание — стыдно! Стыдно перед учителем, перед товарищами, особенно перед девочками. Молчи, терпеливо переноси боль, а после занятий пойди в больницу, чтобы никто не знал об этом. (II, с. 341)
Тот не будущий воин, не храбрец, кто в годы детства и отрочества не сражался с обидчиком слабого, грудью своей не закрыл беззащитного. (I, с. 162)
Мужество и бесстрашие в маленьком — первый росток гражданской стойкости, несгибаемости, доблести. (I, с. 161)
Мужественным делает человека мысль: вокруг меня множество существ слабее меня, мне стыдно даже подумать о том, что я беззащитный; слабые нуждаются в моём заступничестве. (I, с. 162)
Самая большая победа — это победа над самим собой. (II, с. 305)
Первое движение честной души — самое благородное. Не размышляй и не взвешивай, увидев зло, — бороться против него или пройти мимо. Делай так, как велит сердце, совесть. (II, с. 257)
